Отечественный ИТ-рынок ожидают реформы: правительство России поручило ИТ-компаниям разработать стратегию поддержки программного обеспечения с открытым кодом. Над проектом документа уже работают свыше 500 специалистов, которые ищут наиболее оптимальное для всей отрасли решение. Многие из них понимают, что стремление использовать преимущественно свободное ПО (СПО) в государственном секторе может привести к падению рынка софта, разработкой которого занимаются российские программисты. Первый драфт стратегии представлен 1 октября на Open Source Summit, пока это только проект и до финального утверждения документа у разработчиков еще есть время внести свои коррективы.
Идея перейти на программное обеспечение с открытым кодом витает не первый месяц — летом 2021 года в СМИ появилась информация о стремлении Правительства РФ прировнять открытый код к российскому. Главная цель этой инициативы проста — из-за нарастающих геополитических рисков Россия нуждается в технологической независимости, чтобы в целом сохранить свой суверенитет. Казалось бы, самый легкий и ясный путь для достижения этой цели — создать собственные продукты на базе существующего программного обеспечения с открытым кодом.
Свободное программное обеспечение можно расценивать как бесплатные компоненты, использование которых значительно упрощает разработку многостраничного кода. СПО также хорошее подспорье для старта бизнеса – open source позволяет быстро собрать свой дистрибутив. Однако рассчитывать на дальнейшее развитие проекта только за счет сил комьюнити – ошибочно. Для совершенствования продукта, устранения «дыр» в исходном коде и добавления в него новой функциональности потребуются дополнительные финансовые ресурсы и своя команда разработчиков, которых сегодня на рынке катастрофически не хватает – отрасль нуждается как минимум в 1 млн специалистов. И если перед целой страной стоит задача достичь цифровой независимости, то необходимо развивать российскую отрасль разработки в целом, а не концентрироваться только на программном обеспечении с открытым кодом.
Чему учит иностранный опыт open source проектов
В разное время ведущие европейские страны – Франция и Германия – активно пытались перевести ИТ-инфраструткру государства на СПО. Но и там, и там, это решение не повлекло за собой позитивные сдвиги в развитии ИТ-отрасли.
Так, власти Мюнхена в начале 2000-х объявили о переходе на операционную систему с открытым исходным кодом LiMux взамен решению Microsoft Windows. Миграция затянулась на 10 лет – только к 2013 году перевод рабочих мест муниципалитета на СПО был завершен на 80%. Но уже в 2017 году власти Мюнхена решили вернуться к использованию проприетарных разработок. Как оказалось, использование LiMux требовало дальнейшей поддержки и доработки инфрастурктуры с открытым кодом, которую комьюнити open source проекта не торопилось делать самостоятельно.
Опыт Германии показал, что руководство Минхена оказалось не в силах влиять на сообщество разработчиков, на которое они изначально делали ставку. На оптимизацию программного обеспечения с открытым кодом и дополнительное программирование необходимы были новые финансовые ресурсы, и из-за экономической нецелесообразности проект был заморожен. Переход на СПО обошелся бюджету Мюнхена в 30 млн евро, а на возврат обратно к Microsoft Windows ушло еще около 50 млн евро.
У Франции дела с СПО сложились удачнее. Премьер-Министр Франции Жан-Марк Эро, в 2012 году выпустил распоряжение о переводе всех госорганов на программное обеспечение с открытым кодом. Миграция на СПО с одной стороны привела к появлению новых французский ИТ-компаний, а с другой стороны сформировала их зависимость от государственных заказчиков. Поэтому по-настоящему бурного роста ИТ-рынка во Франции так и не случилось. Даже наиболее заметные игроки, например, компания LINAGORA, которая разрабатывает софт для создания цифрового офисного рабочего места и считается одним из лидеров в области свободного ПО, с 2010 года и до сих пор обладает скромными финансовыми показателями. На протяжении вот уже десяти лет годовая выручка LINAGORA не превышает €13 млн.
Что считать экономически успешным СПО проектом?
В 2012-м году представители фонда Intel Capital посетили проект ROSA (российская ОС на базе ядра Linux), где я был основателем и генеральным директором. Американская компания искала open source проекты, в которые можно было инвестировать. На начало 2010-х в России было небольшое число крупных СПО компаний, например, ROSA и PingWin Software. Годовая выручка каждой из них находилась в пределах $5 млн. Во время презентации компании я сделал позитивный акцент на нашем обороте – как много с точки зрения экономики мы добились всего за пару лет существования. В ответ представители Intel Capital заметили, что open source команды быстро достигают выручки в $5-10 млн, но рост выше этой отмети показывают только очень небольшое число СПО компаний.
Удачным open source проектов, которые преодолели планку в $100 млн в год, считанные единицы: EnterpriseDB и Canonical, создатель Linux-дистрибутива Ubuntu. Последней, к слову, потребовалось 16 лет, чтобы выйти на самоокупаемость. Единственная успешная СПО команда, которой удалось достичь миллиардных оборотов была и остается компания Red Hat – ее выручка в 2019 году составила $3,3 млрд.
Сможет ли ПО с открытым кодом избавить от геополитических рисков?
Со мной можно поспорить и сказать, что в контексте санационного давления не так важно, какого размера open source компания, главное, что ее продукты могут обеспечить технологический суверенитет страны. Однако разработка программного обеспечения с открытым кодом – не станет панацеей от геополитических рисков. В любой момент владелец open source проекта, будь то объединение программистов, общественная организация или коммерческая компания, может изменить условия лицензии так, что они будут учитывать политическую обстановку. Достаточно вспомнить, например, историю Huawei, когда компания едва не потеряла свои позиции на международном мобильном рынке из-за санкций регулятора США и действий Google. Американская компания запретила использовать приложения Google Mobile Services, что заметно сказалось на продаже смартфонов и планшетов Huawei в мире.
Чтобы по-настоящему оградить себя от санкционных рисков и при этом использовать программное обеспечение с открытым кодом как ключевую часть ИТ-инфраструктуры государства и крупных компаний, стране необходимы контрибьюторы. Это люди, которые уже сейчас принимают активное участие в развитии open source проекта: самостоятельно пишут код, погружены в его особенности, могут обнаруживать и устранять его уязвимости, а в случае изменений условий лицензий смогут самостоятельно поддерживать продукт на его основе.
Любой успешный и жизнеспособный open source проект складывается из двух составляющих. Первое – пассионарии в рядах комьюнити, которые с большой готовностью и рвением тратят свое личное время на разработку и доработку программного обеспечения с открытым кодом. Второе условие – наличие дипломатии, выдержки и гибкости у лидеров сообщества. Большая часть СПО проектов получают средства на развитие от коммерческих компаний (Intel, Huawei, Microsoft, Oracle, SAP и др.), которые на ИТ-рынке конкурируют между собой. Для сохранения устойчивости проекта необходимо соблюдать баланс сил крупных инвесторов и учитывать мнение самого комьюнити, интересы которого могут идти вразрез с потребностямии IT-гигантов.
К чему может привести СПО российский ИТ-рынок
Слепое приравнивание программного обеспечения с открытым кодов к российскому ПО, и выпуск рекомендаций на его закупку, без сомнения, усложнит работу существующим игрокам отечественного ИТ-рынка, в том числе разработчикам проприетарного софта. Новые компании – номинальные владельцы кода иностранного СПО и создатели программ-клонов на его базе – смогут участвовать в государственных закупках на равных условиях с реальным разработчиками российского ПО. При этом важно понимать, что затраты на создание продуктов будут разные. Можно собрать софт из свободного кода, привнеся в продукт только оригинальное название, не потратив при этом ни рубля. А для того, чтобы чтобы создать свой уникальный продукт потребуются значительные ресурсы: разработчики, финансовые вложения и время.
Если на пути развития отечественной ИТ-отрасли мы пойдем по тропе open source проектов, то через несколько лет ландшафт нашего ИТ-рынка будут представлять небольшие компании, которые будут зависимы от постоянных инвестиций и поддержки. Вместе с этим мы рискуем потерять свой экспортный потенциал, так как несамостоятельным локальным командам будет очень сложно выйти на глобальный ИТ-рынок и удержаться на нем.
Вместо вывода: какой путь стоит выбрать российской ИТ-отрасли
Уверен, что до принятия мер, которые, вероятно, приведут к ограничению конкуренции необходимо для начала провести общий анализ IT-отрасли и понять, в каких нишах уже есть российские продукты и удовлетворяют ли они потребностям рынка, а в каких сегодня нет отечественных аналогов западным решениям. Так мы сможем выявить 20-30 крупных open source проектов, которые целесообразно приравнять к российским и поддержка которых будет выгодна для реализации государственных инициатив.
На основе полученных результатов стоит двигаться двумя параллельными путями – поддерживать появление и развитие проприетарных решений, а также сформировать гранты в размере, скажем, 5 миллионов рублей, на поддержку российских разработчиков, которые уже участвуют в больших СПО проектах. Первый путь приведет к появлению уникальных российских продуктов, второй – поможет обеспечить интересы нашей страны в глобальных open source через контрибьюторов, которые работают на территории России и платят здесь налоги.
Эта инициатива обойдется бюджету примерно в 1 млрд рублей в год, если исходить из поддержки десяти контрибьюторов в каждом из 20 проектов. Подобная поддержка позволит получить существенное количество контрибьюторов в разных комьюнити – OpenStack, Kubernetes и других. Расходы на программное обеспечение с открытым кодом в 1 млрд рублей в разы меньше финансирования в рамках федерального проекта «Цифровые технологии» в 2022 году — там заложено 28,389 млрд руб. Так что 1 млрд рублей – вполне подъемная сумма для страны, которая ставит в приоритет свою технологическую независимость.
